«Звук падения»: женский взгляд на жернова истории

4 декабря кинопрокатная компания A-One выпускает в прокат один из красивых, неоднозначных, будоражащих фильмов года — вторую полнометражную работу немецкой постановщицы Маши Шилински «Звук падения». Картина завоевала Приз жюри в Каннах и была принята критиками с абсолютным восторгом. Это многоуровневое кино, требующее от зрителей большого объёма фоновых знаний и полного включения во время сеанса, при этом никак не облегчающее задачу восприятия сюжета и посылов. Но всё же «Звук падения» — тот самый случай, когда выходишь из зала с ощущением чего-то настоящего внутри.

Действие картины разворачивается в четырёх временных плоскостях. Детство Альмы проходит в начале ХХ века незадолго до начала Первой мировой войны. Эрика взрослеет в 40-е годы. Ангелика познаёт мир в ГДР 80-х годов. И наконец, Ленка — наша современница, чья юность проходит спустя долгие годы после падения Берлинской стены. Героини объединены не только местом действия — фермой в Альтмарке, но и тем, что каждая задаётся не по возрасту сложными вопросами, на которые у них ответа нет.

«Звук падения» обладает весьма условным сюжетом, хотя, конечно, определённые события, среди которых есть и весьма таинственные — например, почему дядя Альмы Фриц лишился ноги — происходят, заставляя нас разгадывать по ходу действия хитросплетения взаимоотношений персонажей сквозь года. Но в первую очередь картина представляет собой субъективное мировосприятие каждой героини, состоящее из ощущения окружающей реальности, фантазий, снов и внутренних монологов. Все они ненадёжные рассказчицы, поэтому конструировать события, происходящие вокруг них нужно самостоятельно. Поразительно, как Маше Шилински удалось собрать воедино всё повествование. Во многом оно держится на выверенном монтаже, соединяющем эпохи, и на визуальных параллелях, которые, повторяясь разными вариациями, в итоге дают финальный образ.

Как бы не было велико искушение сравнить этот фильм с киноклассикой, больше «Звук падения» ассоциируется с литературой. Он близок «Шуму и ярости» Фолкнера своей хрупкостью, заточённой в монументальности замысла, когда из тихих голосов героинь создаётся полотно, масштабирующее практически весь ХХ век. Это полифоническое звучание в итоге придаёт значимость и личным переживаниям девочек, которые наблюдают и пытаются осознать себя в моменте истории.

Тема межпоколенческой травмы здесь проходит красной нитью до финала. Уже в открывающей сцене фильма, где одна из героинь ковыляет на костылях, пытаясь представить, каково это — жить с ампутированной ногой, закладывается один из самых мощных посылов картины. И он не про коллективную ответственность, а про сокровенное — таящееся внутри, о котором никто никогда не спрашивал. Это женский взгляд на жернова истории, перемалывающие в труху всё, что попадается на пути, тот самый взгляд из-под опущенных ресниц, из кухонного закутка, брошенный ненароком между рутиной нескончаемых домашних дел.

Изначально у фильма было название «Доктор говорит, что я буду в порядке, но мне грустно», которое потом трансформировалось в «Глядя на солнце», а в международном прокате стало «Звуком падения». Так странно, но кажется, будто каждое в какой-то степени отражает определённую часть ленты. Но если первоначальное говорит нам о внутреннем состоянии героинь, оригинальное отсылает к беспощадному историческому контексту, повсеместно ослепляющему людей, то международное становится воплощением всего невысказанного, оставшегося в воображении, неуслышанного — того самого звука падения, который так и не прозвучит.

Сложноустроенный нарратив картины потенциально может оттолкнуть, то в итоге именно он становится главной движущей силой фильма. Картина Маши Шилински исследует не только механизмы проживания травматичного опыта, но также обращается к взаимосвязи между эпохами, когда каждая примета своего времени в следующем поколении наделяется совершенно другими смыслами — в чём-то теряет значимость, а в чём-то приобретает ценность. «Звук падения» — кино удивительное в своей витальности при всей метафоричности, словно каждый из его символов мы можем потрогать руками, ощущая жар и холод, боль и красоту.

Фото: Studio Zentral, A-One

Что ещё посмотреть: